Рейтинг
Порталус

Военная весна 2003. Кризис международных институтов и линия России.

Дата публикации: 13 сентября 2014
Публикатор: Научная библиотека Порталус
Рубрика: МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1410621367


19 марта в Москве под председательством директора Института политических исследований Сергея Маркова прошло заседание клуба "Гражданские дебаты", которое было проведено совместно с Национальным гражданским советом по международным делам и Проектным комитетом. Заседание было посвящено одной из важнейших международных проблем - началу американо-британскому вторжению в Ирак, ее возможным последствиям и сценариям развития послевоенной ситуации. Очевидно, что главный нерв международного политического кризиса, связанного с войной в Ираке, заключается в двух основных вопросах. Первый: какова будет роль международных институтов, таких как Совет Безопасности ООН и Организация Объединенных Наций, и роль России, которая является одним из основных создателей ООН и одним из главных игроков в рамках этого института. Второй вопрос связан с ролью Соединенных Штатов: будет ли эта роль чем-то ограничена, или США в ближайшее время получат возможность предпринимать любые действия в любом месте в неограниченном масштабе. И, соответственно, важнейший вопрос, который волнует российскую политическую и экономическую элиту, заключается в том, каковы должны быть отношения России с США. МЭП приводит выдержки из ключевых выступлений участников заседания.

Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики

Мы здесь все люди со своими симпатиями и антипатиями, и каждый может желать успеха в войне той или иной стороне. Но надо, я думаю, помнить, что независимо от наших взглядов, предпочтительным для России сценарием не обязательно является тот, который более симпатичен каждому из нас лично. Война имеет свои превратности, и оба базовых варианта, чисто военных, то есть быстрое и легкое достижение США своих целей в Ираке или трудное и дорогостоящее, и неокончательное - оба варианта неизбежно породят новые сценарии действия для России, и, соответственно, новые трудности. И я бы хотел сказать, что самый худший вариант развития американской операции в Ираке отнюдь не является наиболее предпочтительным, потому что в любом, даже самом циничном варианте это невыгодный для России вариант. Это восстановило бы в ближайшее время фактически некоторый вариант мирового порядка 90-х годов с большим количеством средних игроков, каждый из которых по своему военному и финансовому потенциалу сопоставим с Россией, и у нас исчез бы понятный основной партнер.

Надо понимать, что Россия в любом случае не злорадствует по поводу той временной изоляции, в которую попали силы, инициирующие войны, и Россия честно предупреждала Америку об ошибочности этого шага с точки зрения долгосрочных интересов работы России с США в строительстве нового мирового строя. В отношениях с Европой тоже вопрос. Мы понимаем сложность одновременного взаимодействия, одновременного улучшения отношений с Америкой и Европой, начинаем понимать сложность собственно европейской игры, к которой мы так же, честно говоря, мало готовы, как и к американским истерикам.

Мы должны иметь в виду, что в любом варианте, при любом отношении к политике США перед нами формируется механизм для суверенизации - механизм изменения государственного строя в стране извне, внешними силами. И здесь надо прямо сказать, что для России, левой, правой, центристской, крайне правой или крайне левой, во всех вариантах это абсолютно неприемлемо. Российское общество никому не дает мандата на изменение государственного режима в стране. Это абсолютно не русская идея. В этом смысле ряд самых разных стран, западных и восточных, по одному этому признаку попадет в особую группу, ту же группу, что и Россия. То есть для них этот вариант неприемлем ни при каких обстоятельствах, ни при какой ориентации. Само по себе это работает на новый антиамериканизм.

Сергей Караганов, заместитель директора Института Европы, председатель Совета по внешней и оборонной политике

Я хотел бы предложить некоторые идеи по тому, что нам вообще нужно делать в связи с началом войны. Первое - очень важно добиться согласия в экспертно-политическом сообществе о едином подходе.

Второе - война, скорее всего, будет долгой и иметь несколько фаз. И в каждой нужно будет подключаться и готовиться к этим фазам.

Третье - самое главное - дипломатия только начинается. И дипломатическое решение этого кризиса. Потому

стр. 22


что на самом деле самое важное - это как будет дипломатическим образом решаться последующее мироустройство.

И здесь у нас огромные рычаги, их нужно задействовать, создать постоянно действующую коалицию существующих игроков. Не против США, а вместе с США, но помнить при этом одно простое обстоятельство: Соединенные Штаты выиграть эту войну в чистом виде уже не смогут просто потому, что они будут действовать в отличие от всех иных войн, которые они вели в Косово, в Афганистане и так далее, в негативном информационном поле. Это принципиальное отличие этой войны от предыдущих. Меня беспокоит то, что мы раскачаем себя на антиамериканскую пропаганду. И мы потом не сможем вести никакую рациональную политику, которая была бы направлена на защиту наших интересов. Мы первый тур не проиграли и не выиграли. Но второй тур мы можем еще выиграть с точки зрения защиты интересов и с точки зрения ограничения ущерба.

Что нужно, мне кажется, делать. Первое - готовиться к миротворчеству. Скорее всего, под эгидой ООН не допустить американцев к тому, чтобы они попытались бы навязать оккупацию по принципу японской. Думаю, что у них это и не получится с точки зрения эффективности. Но главное - вернуть миротворчество под эгиду ООН, и таким образом и участвовать в этом процессе. Вопрос об участии наших сил по-прежнему остается на повестке дня. Если особенно ситуация будет очень плохой для американцев и для иракского народа. Третье - поставить вопрос об остановке войны как можно скорее. Американцы, я думаю, на это будут в скором времени готовы, когда увидят, что ситуация сложная. А поставить вопрос о том, что мы помогаем и народу Ирака, и США.

И мне кажется, очень важным сейчас является постановка вопроса о принципиальном уважении наших экономических интересов. Мы в этом смысле первый тур проиграли, не настояли на этом, хотя могли, видимо, настоять. Я говорю о принципе, принципиальном уважении наших интересов. Если мы не настоим на этом, то в дальнейшем переделе мира или в любых других операциях мы даже претендовать ни на что не сможем. Даже теоретическим образом. Можно ставить вопрос не только о защите существующих интересов, но даже и о нашем участии в международных консорциумах по разработке нефтяных ресурсов, в международных консорциумах по восстановлению экономики и так далее. Если американцы не согласятся на это, то быть готовым к тому, что мы уходим от конструктивной политики. Это будет сильной угрозой для наших американских "каутерпартов", я бы так назвал, сейчас их политически некорректно называть партнерами, я думаю, в данной ситуации, хотя реально нам придется все равно с ними работать.

Необходимо немедленно начать разговор с арабами, с европейцами о создании некой коалиции для работы в ООН. И еще два замечания. Первое - перед тем как думать о том, как будем менять международные организации, нужно подумать о том, что мы можем делать в одностороннем порядке. А в одностороннем порядке нам резко нужно усилить процесс военной реформы, просто сделать это национальным приоритетом. Качественным, существенным элементом этой реформы, чуть ли не центральным, к сожалению, нужно сделать модернизацию ядерных сил при их сокращении, с тем чтобы усилить роль ядерного фактора как цивилизующего фактора в международных отношениях, иначе дела пойдут совсем плохо. Я не говорю о сдерживании кого-то, я говорю о цивилизующем факторе ядерного оружия в международных отношениях. Этот фактор ушел, и это очень прискорбно.

Вячеслав Никонов , президент фонда "Политика", Клуба-93, "Центра парламентских программ", вице-президент Ассоциации центров политического консультирования, член президиума Совета по внешней и оборонной политике

Редкий случай, когда я не согласен в оценке ситуации с Сергеем Карагановым. Сейчас действительно пришло время подвести итоги нашей предвоенной политике и спокойно оценить, стараясь не переоценивать, свои возможности в ближайшее время. Что достигнуто позитивного в результате нашей политики? То, что было сделано, хорошо для рейтинга президента Путина, хорошо для отношений с мусульманским миром, с мусульманами внутри страны. Хорошо для отношений с международным общественным мнением.

Что мы проиграли в последнее время? Во-первых, мы истратили весь свой политический потенциал для спасения режима, которого очень скоро не будет. Слава богу, нам не пришлось применять наше право вето. Почти полностью обнулились наши позиции в постсаддамовском Ираке, хотя слово "почти" может быть я употребил зря. Они обнулились, скорее всего, полностью. То есть о вопросах, связанных уже с нефтяными контрактами, с иракским долгом и со всем остальным, я думаю, надо уже забыть. Нанесен урон российско- американским отношениям. Глубину этого урона сегодня мы оценить не можем, внешне, я думаю, все будет замечательно, Буш приедет в Санкт-Петербург праздновать 300-летие, если, конечно, в ближайшие дни мы чего-нибудь не насвинячим с американским посольством.

Встал достаточно серьезный вопрос вообще об адекватности российского политического класса. Прежде всего в связи с решением Государственной думы в знак протеста не ратифицировать договор об ограничении стратегических потенциалов, на подписании которого мы настаивали, чего добивались у Соединенных Штатов, добились, подписали этот договор, а теперь в знак протеста мы собираемся его не ратифицировать, что вообще ставит под сомнение адекватность восприятия ситуации нашими депутатами.

Последствия для ООН. Очевидно, что на Совете Безопасности появилась печать смерти. Американцы там теперь не скоро появятся, не только Пауэлл, но и министры иностранных дел Великобритании, Испании, Болгарии.

Я не думаю, что мы сможем как-то повлиять на ситуацию на Ближнем Востоке. Хотя я не исключаю, что ближневосточная четверка опять может заработать в контексте опять же последнего американского предложения о создании палестинского государства. Вот здесь, я думаю, мы вполне можем поиграть, но опять же не в рамках Совбеза, а в рамках, скорее, этой четверки.

стр. 23


Виталий Третьяков, генеральный директор ЗАО "Независимая издательская группа "НИГ", редактор журнала "Мировая энергетическая политика"

Давно уже нужно было определиться с национальной стратегией. Насмешки над ельцинским прожектом поиска национальной идеи были хороши для своего времени. Насмешки ушли, Ельцин ушел, а ни национальной идеи, ни стратегии так и не нашли и бросили этим заниматься.

Сейчас нужно срочно искать и, собственно, отвечать на один главный вопрос: в каком мире мы живем, как мы, Россия, будем в этом мире жить под этим хозяином - США? Тут есть несколько вариантов действий. Да, перестраивать ООН нужно было до войны, у России были все возможности для того, чтобы инициировать хоть какое-то развитие процесса расширения Совета Безопасности. Насколько с дипломатической точки зрения это было реально, - это другой вопрос, но кроме многочисленных разговоров не было вообще ничего сделано.

А теперь, когда действительно США в случае победы будут чувствовать себя а) полными хозяевами мира, и б) для того, чтобы продолжать иметь это чувство, они вынуждены будут раз в два года повторять ту же самую операцию, например, в какой-нибудь другой стране, чтобы не забывали. Типичный принцип действия преступной группировки, занявшей некий квартал. Она должна каждодневно демонстрировать свою силу, иначе ее потеснят другие преступные группировки. Международные отношения на действия преступных группировок очень похожи, и это, собственно, не открытие, это известно давно.

В этом смысле России нужно понять, как действовать. Я тоже считаю, что никакой особой роли в разделе и переделе Ирака мы иметь не будем, и не нужно к этому стремиться, никто нас туда не пустит. Мы достаточно гадостей, и, считаю, справедливо, сделали американцам на предыдущем этапе, чтобы они еще в благодарность за это нас туда пускали. Но главная проблема, на мой взгляд, состоит не в том, чтобы сейчас помочь американцам справиться с этой великой миссией - владением всем миром. Им нужно дать возможность испить до конца эту чашу, нужно дать возможность получить весь негатив, который несет это бремя. Вот это умная задача. Нужно выждать, нужно воспользоваться возможностями, нужно воспользоваться их слабостями.

Сейчас есть шанс у России проскочить в эту лазейку, восстановить частично большую Россию - Украина, Белоруссия, Казахстан. Грех сейчас этим не воспользоваться. Да, перед нами стоит проблема десуверенизации, но она нереальна для России, потому что для нас десуверенизация - это просто потеря многочисленных территорий, это исчезновение самой России. С десуверенизацией проблему можно решить только большей суверенизацией, взять больше. Россия должна перейти к доступным для себя методам экспансии на привычном для себя пространстве, то есть постсоветском. А американцы пусть вязнут в Ираке, и хорошо бы, если бы они через год, через два еще в какой-нибудь точке земного шара, желательно подальше от границ России, еще какую-нибудь войну бы затеяли. Надо дать испить им эту чашу до конца и не помогать в преодолении тех трудностей, на которые они сами нарвались. Пусть работают.

Алексей Митрофанов, депутат Государственной думы РФ, член фракции ЛДПР

Я поддерживаю идею господина Третьякова, абсолютно правильную: все напоминает действия преступных группировок в международной политике, а часто и во внутренней, кстати. Но внутренняя немножко отличается все-таки от канонического поведения преступных группировок. А единственное, что отличает внешнюю политику - то, что часто международная политика прикрывается очень умными словами и какими-то уводами в сторону. Поэтому я некоторые вещи хочу заострить с нашей стороны. Во-первых, все-таки надо проще относиться к тому, что происходит. Давайте здесь вспомним, что Советский Союз тоже часто игнорировал Совет Безопасности. Сейчас говорят: какой ужас, не посоветовались. У нас четыре человека вообще ни с кем не советовались, они даже с ЦК не советовались, даже с другими членами Политбюро не посоветовались, когда ввели войска в Афганистан. Ввели - и все. Ну и что международное сообщество? Ну покричали, покричали на Генеральной Ассамблее что-то и ничего не сделали. Поэтому не надо здесь поднимать такой шум, что все заканчивается.

Дальше, вторая циничная вещь. Россия получила уже от этой ситуации выгоду в виде повышенных цен на нефть. Это и стабильность в стране, и повышенные пенсии, и доходы нефтяников. Я говорил с представителем очень крупной нефтяной компании. Он говорит: сейчас нам все равно, будет $15, $12 за баррель, вы у нас деньги не заберете (он имел в виду дополнительные налоги), мы продержимся и при 12-ти, у нас сейчас запас прочности отличный. Эти два последние года, особенно последний год, дал нам огромный запас прочности, мы уже заработали.

Следующий момент - насчет наших экономических интересов в Ираке. Наши нефтяные компании 5-6 лет вели себя там хамски, они ничего не сделали там. Они получили суперконтракты на суперместорождения - и ничего, доллара не вложили. Мы им говорили: привезите хоть геологов для вида, покатайтесь на джипе, сделайте вид, что вы что-то осваиваете. А они улыбались и говорили: все, у нас контракт, только эта бумага стоит $1,5 млрд, потом мы передадим ее ВР, и все будет нормально. Вот и наши нефтяники, что, за их интересы надо биться? Если у них заберут все, я, например, лично буду рад. Там есть некоторые объекты, по которым реальная работа шла, за них действительно обидно, электростанции и прочее. Но нефтяников наших надо просто гнать поганой метлой, чтобы их вообще там не было.

И последнее: я согласен с Виталием Товиевичем, что надо воспользоваться ситуацией в плане нашей внутренней политики. К сожалению, есть ощущение, что мы воспользуемся ситуацией не в глобальном геополитическом плане для восстановления отношений, скажем, или даже слияния с Белоруссией, решения нашего вопроса в Средней Азии, с Украиной и так далее, а будем решать наши мелкие вопросы: забирать телеканалы, зная, что американцы будут молчать в этой ситуации, кое-кого прижать, правильно посчитать на выборах, заниматься такими мелкими разменами. Вот это обидно, потому что ситуация действительно дает нам возможность.

стр. 24


Владимир Лысенко, заместитель председателя комитета по делам федерации и региональной политике Государственной думы РФ

Мне это напоминает где-то ситуацию России 30-40-х годов ХIХ века, когда Николай I был искренне уверен, что, подавляя буржуазно-демократические революции, он делает благо для Европы. И так же сегодня Джордж Буш абсолютно уверен, что, свергая диктаторский режим, он насаждает демократию во всем мире. Но напомним, что для России это закончилось Крымской войной, после которой Николай I покончил жизнь самоубийством. Посмотрим, чем это закончится для Джорджа Буша.

Я также хотел сказать, что сегодня многие наши экономисты поддерживают эту войну и говорят, что наконец-то цены на нефть упадут, Россия начнет серьезно заниматься реформами, и жизнь наша сразу улучшится. У меня глубокое убеждение, что, наоборот, произойдет обратная ситуация. При нынешней системе власти я думаю, что, наоборот, если цены на нефть понизятся, то власть окажется в тяжелейшем положении, никаких серьезных структурных и политических изменений, которые необходимы стране, не произойдет. И кстати, накануне парламентских и президентских выборов это может вызвать сильнейший социальный протест среди нашего населения, и как раз в этом отношении власть очень серьезно может проиграть.

Я поддерживаю идею Виталия Третьякова, что надо американцев учить. В то же время я очень опасаюсь, что если они выиграют в Ираке, то дальше они займутся и Чечней. Потому что временно отдали ее России, понимая, что на данном этапе лучше, как говорится, не наживать лишнего врага. Но я в то же время уверен, что вместе с Советом Европы американцы также выступят на стороне чеченской оппозиции, и мы получим себе колоссальную проблему. И Запад будет туда все активнее влезать.

И, наконец, по поводу идеи, что нужно провести серьезную военную реформу и немедленно, резко модернизировать наши ядерные силы. Должен сказать, что мы ведь на этот год военный бюджет на треть увеличили фактически. Поэтому если мы хотим его на две трети увеличить, то я думаю, что наша страна этого, во-первых, не выдержит, а во-вторых, реально та часть военной реформы, которая действительно нужна и которую предлагают демократические партии - уменьшение срока службы, альтернативная гражданская служба и так далее, - эта часть вообще не двигается.

Александр Дугин, председатель партии "Евразия"

Я хочу тезисно и кратко отметить несколько пунктов, как, мне кажется, надо рассматривать ситуацию после войны в Ираке. Есть пять проблем, которые соответствуют пяти уровням анализа ситуации. Первое - экономический смысл. Это фактор нефти. Я полагаю, что сейчас мы должны освоить этот язык нефти, которым многие современные международные эксперты объясняют все происходящее в мире. Действительно, от цены на нефть и от ее конъюнктуры зависит очень многое, возможно, в том числе и положение России, отношения между Россией и Европой, отношения между Россией и Соединенными Штатами Америки. И поэтому, как ни странно, война в Ираке ставит в центр нашего внимания такие сделки, как совершили ВР с ТНК, прокладывание новых нефтепроводов и так далее. Эти вещи уже настолько взаимосвязаны, откуда пойдет нефть, куда и по какой цене, что мы просто должны жить в нефтяном языке. Если раньше мы учитывали много факторов, то теперь этот фактор становится доминирующим.

Геополитический смысл. Америка явно стремится установить однополярный мир, и явно ей это не удается. Вне зависимости от исхода войны, в ходе этого конфликта и после него Америка уже будет сталкиваться с проблематичным установлением однополярного мира. Это является нынешним фактом, какова коалиция, скажем, многополярного мира, все будет проясняться. Европа выступила очень резко в качестве претендента на авангард этого многополярного строительства - для многих неожиданно. Соответственно, однополярный мир гладко, мягко не устанавливается, будет ожесточенная борьба между американским проектом, который явно проваливается, по крайней мере как гладкий проект, и многополярным миром.

Военный аспект. Удастся ли США провести эту войну быстро, победоносно и ловко, как они хотят? Вот тут можно сказать: да, но и это ничего не изменит. С другой стороны, может быть, и нет. Но здесь нельзя сказать наверняка, что Америка завязнет в этой войне. Другое дело, что даже победоносная и мощная военная победа в такой ситуации не будет полноценной и будет пирровой.

Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок

Вот тут в начале говорилось о консенсусе экспертного сообщества. Из того, что я услышал, никакого консенсуса не вылезает пока. И я тоже, в общем, могу только добавить к тому, что со многим из того, что здесь было сказано, я согласен, но с большей частью все-таки вряд ли соглашусь. На мой взгляд, прежде всего ни в коем случае не надо выдвигать на первый план какие-то краткосрочные экономические интересы, как бы важны они ни были. И тут редкий случай, когда я согласен с депутатом Митрофановым.

Во-первых, то, что мы имели там с нефтяных контрактов, это было виртуальным, с Саддамом никогда ни о чем нельзя было договариваться. И так же как и возврат долгов был виртуальным. Рассчитывать на то, что американцы нам что-то

стр. 25


отдадут, когда оккупируют, если мы себя хорошо поведем, тоже достаточно наивно. Потому что кто гарантирует, что Америка будет что-то контролировать? Что она контролирует в Афганистане? Почти ничего. Как ей удастся осуществлять контроль в Ираке - это еще более проблематично.

Теперь о предложении, которое последовало относительно того, что надо воспользоваться моментом: пусть американцы тонут там, куда они прыгнули, а нам тем временем надо прибрать к рукам то, что плохо лежит, - Украину, Белоруссию, Центральную Азию. На мой взгляд, хорошо, но несколько малореалистично. Поэтому, на мой взгляд, надо как можно скорее решать главную политическую задачу: каким образом сохранить партнерство с Соединенными Штатами, каким образом не дать развиваться расколу Америки и Европы - это наш путь, об этом нам надо думать.

Мир решает очень сложную моральную проблему: в мире появились бандиты глобального уровня, Саддам не самый крупный, но он из их числа. Но нет мирового порядка, нет мирового закона, нет мирового суда и нет мировой полиции. Вышел сильный парень и сказал: давайте я буду шерифом. Ну, в какой-то степени спасибо ему за это, потому что альтернатива такому шерифу - это власть бандитов. Но вот сейчас, если он разобьет голову одному плохому парню, потом разобьет голову еще одному плохому парню, потом войдет во вкус и разобьет голову не очень плохому парню, а потом плохих парней не останется, он начнет бить хороших. Вот в этой ситуации нам надо всем вместе думать, как этого здорового парня все-таки вписать в легальное поле.

Теперь последнее: ядерный фактор усилить. Даже не ядерный, ядерный вообще отношения к делу не имеет. Вот нефть и борьба за нефть. Не надо думать, что Америка прямо так все будет контролировать. В Кувейте она же освободитель, она что, контролирует кувейтскую нефть? Не контролирует, не пустили ее в кувейтскую нефтяную промышленность. И совсем не обязательно, что такое произойдет в Ираке. Ирак - очень сложная страна, ее надо будет стабилизировать, и в этой стабилизации России надо будет участвовать.

Андрей Пионтковский, директор Центра стратегических исследований, политолог

Прежде всего я хотел бы присоединиться к тем экспертам, которые высказывают сомнения относительно тезиса: вызов дееспособности международным институтам, Совету Безопасности, ООН. Эти институты никогда не были дееспособны. Совет Безопасности ООН - это всегда было такое ток-шоу, где были очень интересные идеологические пропагандистские схватки, самая яркая из них была в 62-м году во время Карибского кризиса. Но Карибский кризис разрешался совсем в других институтах. Также институтами, поддерживающими это равновесие биполярного мира, были ни ООН и Совет Безопасности, а, продолжая метафору Виталия Товиевича, это были стрелки двух самых крупных политических группировок - это саммиты СССР и США и постоянно действующие в Женеве, а потом и в Вене конференции по ядерным и по обычным вооружениям.

И даже основной принцип, на котором держался биполярный мир, благодаря которому эта модель достигла своего единственного позитивного результата - не позволила случиться ядерной войне, - этот принцип взаимного гарантированного уничтожения ни в одном международно-правовом документе не был прописан. Наша попытка каким-то образом поднять роль Совета Безопасности в 90-е годы, понятно, основывалась на том тактическом соображении, что у нас там есть ресурс - право вето. Но ничего он ни разу нам не дал, этот ресурс, и ни на что мы не смогли его обменять.

А сейчас, как совершенно справедливо здесь было сказано, никогда уже Соединенные Штаты в Совет Безопасности не вернутся. Да, кстати, о каком Совете Безопасности мы говорим? У нас же есть путинская доктрина - вернее, заказ президента на новую военную доктрину, сформулированный в сентябре, как бы по следам американской новой доктрины безопасности, где совершенно четко было сформулировано, что мы сохраняем за собой одностороннее право наносить удары не только по террористам, которые готовят с ядерным или другим оружием массового уничтожения нападения на Россию, но, как было там сказано, по странам, являющимся ее финансовыми или идеологическими спонсорами, - уж куда дальше. Так что этот новый стиль ужесточения политики, как здесь было сказано, уже произошел.

Я согласен с Коноваловым, что действительно есть угроза некоего хаоса. Необходимо искать новые институты, которые будут играть хотя бы какую-то роль мирового порядка. Но прежде чем искать эти институты, мы должны все-таки определиться со стратегическим положением России - что мы хотим, где наше положение в мире. С одной стороны, наверное, наша задача в том, чтобы, будучи в цивилизованном Евро-Атлантическом сообществе, стараться вместе с другими партнерами каким-то образом воспитать, вразумить и ограничить роль "большого брата" в этом сообществе, новоявленного шерифа.

И последнее: в этой острой ситуации, прежде чем искать институты, надо определиться, что мы хотим - или возглавить это восстание всего прогрессивного человечества, или новых варваров против нового мира, или примкнуть к нему, или заключить стратегический союз с Китаем, для того чтобы потом тоже, став придатком Китая, бросить вызов Соединенным Штатам. Ни политическое руководство, ни политический класс этого выбора не сделал. Поэтому наша внешняя политика настолько эклектична, противоречива и идет от провала к провалу.

Сергей Марков , директор Института политических исследований

Главная угроза, конечно, сейчас - это хаотизация международных отношений, и с этой точки зрения важно все-таки не отбрасывать существующие институты - пускай они слабые, хилые, в сторону, а все-таки попытаться хоть как-то их укрепить. И с этой точки зрения Совет Безопасности, обращаю ваше внимание, является единственным международным институтом, в котором по-настоящему нам принадлежит ведущая роль. И поэтому совершенно не нам нападать на Совет Безопасности ООН. Да, видимо, он должен трансформироваться. Мы должны думать о том, как его трансформировать по

стр. 26


пути усиления, а не по пути отбрасывания в сторону. Другой институт, в котором мы постепенно сейчас получаем какую-то позицию, это "большая восьмерка". И тоже, видимо, нужно идти по его усилению, возможно, в направлении трансформации Совета Безопасности.

Мне представляется, что главное направление - это создание на основе глобальной экономики, глобальной информационно-культурной среды глобальной системы принятия политических решений. Проще это называется мировое правительство. Оно будет создаваться, это будет главное в мировой политике на протяжении будущих, условно говоря, 10-15 лет. Есть в нем глобальное противоречие, оно заключается в том, что оно будет подразумевать, что суверенитеты многих стран будут нарушаться и правительства этих стран будут свергаться. Но не всех. Будут те, которые будут жестко отстаивать свой суверенитет. На сегодня это США, это Китай, и я надеюсь, что им останется и Россия. И мы должны закрепить это. Это не чистые правила, но так будет устроен мир: да, будут свергаться правительства, и в Ираке, и, возможно, в Сирии, и, возможно, в других странах, но не в США, не в Китае и не в России. Так будет мир устроен. Как создать институты, которые могли бы эти противоречия решить? На сегодня это консолидированная позиция, насколько я понимаю, большинства и американской элиты, и китайской, и российской, и так далее. С европейцами здесь сложнее вопрос, будем смотреть.

Экономический фактор. После Ирака следующими политическими жертвами, конечно, будут ОПЕК как организация, контролирующая цены на нефть, и Саудовская Аравия. Одним из результатов этого станет то, что цена на нефть перестанет быть рыночной, даже такой слаборыночной, какой она является сейчас. Цена на нефть будет административно устанавливаемой, с большой вероятностью - в кабинете президента Соединенных Штатов Америки. Но не единолично им. Сейчас уже появился новый термин "приемлемая цена" - это цена, которая устраивает несколько десятков наиболее влиятельных субъектов. И мы должны сейчас в рамках этого комитета, устанавливающего приемлемую цену на нефть, усиливать свои позиции, создавать свою коалицию.

Отношения с США. Мне представляется, что отношения с США являются все-таки стратегически важными и выходят далеко за пределы даже таких важных событий. У нас есть общая ответственность, в частности, поддержание стабильности в области оружия массового поражения, участие в контртеррористической коалиции, а нападения будут неизбежно против Соединенных Штатов, против нас, они будут продолжаться. У нас есть все-таки стратегические интересы. С моей точки зрения, главный из этих стратегических интересов - это прорыв той мягкой изоляции, в которой Россию продолжают держать и Соединенные Штаты, и европейцы.

Учет интересов России. Здесь я хотел бы поддержать Виталия Товиевича Третьякова. Конечно, постсоветское пространство является жизненно важной зоной наших интересов, и мы должны, по минимуму, прийти к договоренности с Соединенными Штатами и европейцами о том, чтобы там была прекращена систематическая антироссийская политика, систематическая поддержка всех антироссийских проектов. Но здесь мы должны быть принципиальными, поскольку наше развитие во многом зависит от этого.

Виктор Кувалдин , директор политологических программ "Горбачев- Фонда"

Я думаю, что войну Соединенные Штаты выиграть могут, и могут выиграть ее быстро. Более того, скорее, если даже они ее не выиграют, так же как в Афганистане, они объявят о том, что они выиграли войну, поскольку у них есть целый набор целей. Там у них есть и такие цели, как свержение саддамовского режима, и личная ликвидация Саддама, и контроль над месторождениями. То есть война в информационном пространстве, они должны ее выиграть, поскольку это вопрос жизни и смерти этой администрации. Проблема в том, что ее нельзя выиграть миром на Ближнем Востоке. Войдя в Ирак, автоматически Соединенные Штаты весь этот отравленный клубок делают своим. То есть, естественно, первое, что стоит на повестке дня, это израильско-палестинский конфликт, создание палестинского государства, что вчера было труднее, а завтра будет еще более сложной задачей. Вот эту проблему решить американской политике очень трудно.

Что нам делать в этих условиях? Я, конечно, с немалым удивлением выслушал идею глубоко мной уважаемого Виталия Третьякова о восстановлении большой России. Конечно, хотелось бы, очень хотелось бы. Беда в том, что это абсолютно нереально, это, по-моему, рецепт гибельный и для малой России. Понятно, что ничего, кроме какого-то добровольного движения навстречу друг другу в отношении нашего ближайшего окружения, никто в мире не признает.

Что мы можем делать в отношении Соединенных Штатов? Во-первых, минимизировать тот ущерб, который уже сделан, а во-вторых, все-таки постараться учиться на опыте, не только своем, на котором мы не учимся, а хотя бы на опыте других. Есть же колоссальный опыт отношений с Соединенными Штатами в западном полушарии, есть опыт не конфронтационного сдерживания со стороны латиноамериканских государств при явном перепаде сил, и опыт совсем не негативный, опыт, когда им удавалось добиваться здесь каких-то результатов. Мне кажется, что сейчас Соединенные Штаты начали очень рискованную игру. Думаю, что с нашей стороны было бы очень большой ошибкой злорадствовать, пытаться играть здесь на их несомненных трудностях, с которыми они столкнутся, и тем более пытаться как-то поиграть на противоречиях внутри Атлантического сообщества. Если мы не откажемся от этих химер, боюсь, что результаты нашей внешней политики в обозримом будущем будут приблизительно таковы же, как на сегодняшний день.

Виталий Третьяков

Поскольку уже не первый раз сегодня неправильно интерпретировали мои слова, я хочу уточнить: речь не идет ни о каком восстановлении Советского Союза, тем более с какой-то Прибалтикой. Задворки Европы не нужны России, пусть они остаются независимыми или кем они там являются. Речь идет о том, что нужно не делать гадости сейчас США, но и не помогать им выбираться из этого всемирного господства. Но если им что-то нужно, то в обмен на это, на нашу конкретную поддержку в конкретном Ираке, Афганистане, Сирии, где угодно. Нужно завершить начавшийся сейчас процесс восстановления частично большой России - здесь Белоруссия, Украина и Казахстан в первую очередь, а Прибалтика пусть живет как хочет.

Опубликовано на Порталусе 13 сентября 2014 года

Новинки на Порталусе:

Сегодня в трендах top-5


Ваше мнение?



Искали что-то другое? Поиск по Порталусу:


О Порталусе Рейтинг Каталог Авторам Реклама